История гражданского права в Римском праве

2) Вторую группу jura in re aliena составляют вещные права на распоряжение чужой вещью. Таково закладное или залоговое право. Сущность его состоит в том, что кредитор, которому вещь заложена, имеет право при неуплате долга продать эту вещь для своего удовлетворения, то есть распорядиться ею. Закладное право есть также вещное право на чужую вещь: вещь остается в собственности должника, ее заложи

вшего; но кредитор имеет право вытребовать ее от всякого, в чьих руках она окажется, для того, чтобы ее затем продать: позднейший переход вещи путем продажи и т.д. прав кредитора нисколько не затрагивает – его право идет за вещью.

Таковы основные типы вещно-правовых отношений. Но все эти типы не были даны человечеству готовыми: они также вырабатывались в истории путем медленного и часто трудного процесса. И здесь римское право шло впереди и расчищало путь.

Как и во всех других областях, так и в области вещного права римская история представляет комбинацию двух пластов: глубоко внизу залегает пласт институтов старого цивильного права; мало-помалу над ним образуется слой институтов преторского права. Но образование этого последнего слоя не уничтожает вовсе первого; долгое время мы наблюдаем совместное существование обеих пород, переплетающихся друг с другом иногда самым причудливым образом. И лишь позднейшее право (классическое и послеклассическое) производит необходимую работу объединения и упрощения.

ИНСТИТУТЫ ЦИВИЛЬНОГО ПРАВА. ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ. РАЗВИТИЕ ПОНЯТИЯ DOMINIUM EX JURE QUIRITIUM

Институт частной собственности, обозначавшийся впоследствии термином dominium или proprietas, существует со всеми своими основными чертами уже в старом цивильном праве, и римские юристы рассматривают его, как институт исконный. Между тем в древнейшей истории мы встречает некоторые разрозненные явления (деление вещей на res mancipi и nec mancipi, воспоминание о различии familia и pecunia и т. д.), которые – особенно в связи с данными истории других народов – заставляют думать, что и в Риме частная собственность установилась не сразу, что ее установлению предшествовал долгий период подготовки и выработки этого понятия. Но, разумеется, относительно этого доисторического периода римской собственности мы можем делать только более или менее вероятные предположения.

Чувство частной, индивидуальной принадлежности вещей (зародыш позднейшего права собственности) появляется впервые, без сомнения, по отношению к вещам движимым; как мы уже видели, недвижимость (земля) первоначально находится в таком или ином коллективном обладании. Убитая тем или другим лицом дичь, выловленная рыба, созданное трудом оружие естественно рассматривается как вещь, принадлежащая тому, кто ее добыл или создал. Сознание "эта вещь моя" возникает здесь просто и психологически неизбежно. Также естественно, что человек будет защищать свою вещь от покушений со стороны других и будет стараться вернуть ее собственной силой, если ею кто-либо уже завладел. Однако, это чувство принадлежности движимых вещей, как показывает опыт истории, долгое время еще не имеет юридического характера права собственности в таком виде, как она известна праву более развитому. Если моею вещью владеет другое лицо и если я требую мою вещь от него, то в старом (например, древнегерманском) праве это мое требование юридически опирается не на то, что это вещь моя, а на то, что она была у меня украдена, отнята и т. д. и что владелец или сам виновник этого преступления, или косвенно (тем, что владеет похищенной у меня вещью) является его участником. Не столько право истца на вещь, сколько деликт ответчика служит основанием иска.

По-видимому, так же было и в древнейшем римском праве: право на движимые вещи защищалось при помощи деликтных исков (главным образом, actio furti); присущий праву собственности, как таковому, иск – rei vindicatio – к движимым вещам или вовсе не применялся (как думают одни – например, Жирар) или же, если применялся, то не был иском о собственности, а также имел деликтный характер (как думают другие – например, Майр). Право на движимые вещи на этой стадии еще не имело свойства прочной юридической связи между лицом и вещью, связи, которая уже сама по себе могла бы служить основанием иска.

Иначе складывались отношения к недвижимостям. Когда представление об общем праве на землю всего народа, а затем и отдельных gentes постепенно стерлось, принадлежность того или другого участка стала связываться с сидящей на нем семьей – familia (семейная собственность). Участок принадлежит семье, как таковой, в лице ее главы и представителя – домовладыки. Но принадлежность эта проникнута особым характером: распределение земли между отдельными родами и семьями покоится в идее не на таком или ином акте частного лица, а на воле всего народа, является выражением некоторого общегосударственного, публичного порядка. Участок земли принадлежит данному домовладыке как члену общины, как гражданину, quiris; как было уже указано, даже самый участок - "fundus" – был в то время не столько определенной частью территории, сколько количественной долей данной семьи в общем земельном владении – "жеребьем". Право гражданина на такой "жеребий", вытекающее из его положения как члена общины и всецело проникнутое публично-правовым характером, и есть, вероятно, то, что в древнейшее время обозначалось выражением "ex jure Quiritium". "Fundus meus est ex jure Quiritium" – значит: "участок – мой в силу моего права гражданства, в силу публичного порядка распределения земли между членами общины".

При таких условиях понятно, что участок земли, отведенный данной семье, должен оставаться в ее владении, пока существующее распределение не будет изменено каким-либо новым публичным актом (например, переделом). Если же им завладеет кто-либо другой, то домовладыка может потребовать его возвращения независимо от того, каким образом – добросовестно или недобросовестно – нынешний владелец стал владельцем: дело будет идти не об устранении последствий частного деликта, а о восстановлении общинного порядка земельного распределения. Таким образом, здесь впервые возникает представление о некоторой непременной юридической связи лица с вещью – первый и наиболее существенный элемент права собственности. В связи с этим, вероятно, именно здесь зародилась rei vindicatio с ее торжественным заявлением "hunc fundum ex jure Quiritium meum esse aio, – и, быть может даже, именно здесь впервые проявилось вмешательство государственной власти в частные споры, выразившееся в запрещении физической борьбы ("mittite ambo rem").

Но право на недвижимости, имея один из существенных элементов собственности, долго еще не имело другого – свободы распоряжения. Участок земли, как сказано, усваивался не домовладыке, как таковому, а всей семье: он был ее неотъемлемой принадлежностью, ее материальным базисом. Неограниченный в своей власти по отношению к членам своей семьи и к продуктам их труда (движимые вещи), домовладыка в то же время не мог распорядиться семейным участком так, чтобы он ушел от семьи – не мог его продать, подарить и т.д. Акт его частной воли не мог изменить публичного порядка.

 Скачать реферат