Словотворчество как феномен языковой личности

Разговаривая со взрослым, ребенок не прикладывает особенных усилий для того, чтобы его поняли. Взрослый поймет его всегда, даже в том случае, если речь малыша не слишком понятна. Достаточно взглянуть на лицо ребенка, присмотреться к его выражению, прислушаться к интонации, вспомнить, чего он хотел вчера, - и все становится ясным.

Другое дело - сверстник. Он не будет пытаться угадать желания

и настроения своего приятеля. Ему надо все четко и ясно сказать - чего ты хочешь, чем недоволен, что собираешься делать, во что любишь играть. А поскольку детям очень хочется общаться, они стараются более связно и четко выражать свои намерения, мысли, желания. Именно потребность быть понятым, услышанным, получить ответ делает речь дошкольников более связной, полной и понятной.

Связность произносимых слов и полнота грамматической формы высказывания - важное условие успешного общения детей. Дошкольники, плохо говорящие и не понимающие друг друга, не могут наладить интересную игру, содержательно общаться. Им становится скучно друг с другом, они вынуждены играть врозь, потому что говорить им не о чем. Исследования американских психологов показали, что опыт общения со сверстниками существенно отражается на речевом развитии детей. Дошкольники, не имеющие контактов со сверстниками, испытывали значительные трудности в общении с другими детьми, несмотря на активное желание поговорить с ними. Дети, привыкшие к обществу сверстников, были значительно разговорчивее и свободно беседовали с ними. Вот и получается, что, для того чтобы играть и общаться с другими детьми, нужно уметь разговаривать с ними, стараться, чтобы они поняли тебя. Дошкольники стремятся к общению, потребность быть понятыми заставляет их высказываться яснее и правильнее.

По данным Д.Б. Эльконина рост словаря находятся в зависимости от условий жизни и воспитания. Индивидуальные вариации здесь более велики,чем в какой-либо другой сфере психического развития:

- в исследованиях В. Штерна дети пяти лет имеют запас слов – 2200, а дети шести лет – 2500-3000 слов.

- в исследованиях Смита дети пяти лет имеют число слов 2072, прирост слов – 202, дети пяти-шести лет – 2289 с приростом слов в 217, дети шести лет – 2589 с приростом слов в 273.

В качестве общих закономерностей развития речи ребенка в дошкольном возрасте можно выделить следующие:

- появление слова как компонента ситуации, рядоположенного другим ее свойствам. Здесь нельзя еще говорить о формировании семиотической функции;

- отделение слова от ситуации, начало его функционирования по законам, присущим знаково-символическим системам. Объективное возникновение и развитие функции с сохранением ориентировки на предметное содержание слова (символическая функция);

- возникновение рефлексии на разделение планов, которая в дальнейшем распространяется на все другие компоненты знаковой ситуации, составляющие семиотическую функцию.

Выбор слова в коммуникативном акте как творческий процесс детей

Словотворчество, как и усвоение обычных слов родного языка, имеет в своей основе подражание тем речевым стереотипам, которые дают детям окружающие люди. Ни одно "новое" детское слово нельзя считать абсолютно оригинальным - в словаре ребенка обязательно есть образец, по которому это слово и построено. Таким образом, усвоение речевых шаблонов и здесь является основой. Использование приставок, суффиксов, окончаний в новых словах детей всегда строго соответствует законам языка и грамматически всегда правильно - только сочетания неожиданны. В этом отношении совершенно правы те, кто подчеркивает тонкое чувство языка у детей.

Но это же тонкое чувство языка отличает весь ход формирования детской речи, оно не проявляется только в словотворчестве. Более того, если рассматривать детское словотворчество не как отдельное явление, а в связи с общим развитием речи ребенка, то напрашивается вывод о том, что в основе его лежат не особые творческие силы ребенка, а, напротив, ярко выраженная стереотипия работы его мозга. Главный механизм здесь - выработка речевых шаблонов (шаблоны наиболее затверженных глагольных форм, склонения имен существительных, изменения имен прилагательных по степеням сравнения и т. д.) и широкое использование этих шаблонов. Образец для "создания" нового слова может быть дан сейчас, а может быть усвоен ранее, но он всегда есть.

Когда дети достигают примерно пятилетнего возраста, их словотворчество начинает угасать. Все реже и реже вы слышите "новые" слова. Почему это происходит? Иссякают творческие способности ребенка? Но ведь мы уже говорили, что речь идет не о творчестве, а об общих принципах развития речи. Просто к пяти годам малыш уже прочно усвоил те обороты речи, которые используют взрослые, теперь он тонко выделил различные грамматические формы и стал свободно ориентироваться в том, какую из них и когда нужно применить. Так исчезают "моя мояшечка", "плохайка" и другие удивительные слова, которые придают такую прелесть речи маленького ребенка.

Итак, словотворчество на определенном этапе развития детской речи представляет собой закономерное явление и выражает недостаточное овладение разнообразием грамматических форм родного языка; в основе его лежат те же принципы работы мозга, что и в основе прямого усвоения того словесного материала, который мы сознательно даем нашим детям.

Вероятно, эти выводы звучат более прозаично по сравнению с распространенной точкой зрения на детское словотворчество, но они позволяют ближе подойти к пониманию сущности этого интереснейшего явления.

Новые слова, которые появляются в языке для обозначения новых вещей и понятий (в связи с развитием науки, техники, культуры и других сторон социальной жизни общества), принято называть собственно лексическими неологизмами (в только что приведенных примерах это слова имиджмейкер, саммит, Интернет, белодомовцы, наличка, разгосударствление). Если же используется старая форма слова, но ей приписывается новое значение, то говорят о семантическом неологизме (взломщик, зеленые, яблочник). Обороты типа горячая линия, теневая экономика, в которых новы, необычны сами связи слов друг с другом, называются сочетаемостными неологизмами. Все три типа неологизмов объединяются общим названием «языковые».

Кроме языковых, в речи могут встречаться индивидуальные, или авторские неологизмы. В отличие от языковых, они, будучи созданы одним лицом – поэтом, писателем, общественным деятелем и т.п., – остаются принадлежностью индивидуального стиля и их новизна, необычность не стирается со временем. Таковы, например, многие неологизмы В.Маяковского (громадьё, декабрый, фырк и др.), В.Хлебникова (изнемождённый, восторгокрылый, смехачи и др.); В.Высоцкий назвал физика кванталеристом, объединив физический термин квант со словом кавалерист. Некоторые из авторских неологизмов – особенно выразительные и обозначающие при этом коммуникативно-важные явления – могут попадать в общее употребление. Так случилось, например, со словами, которые придумал М.Е. Салтыков-Щедрин: головотяп и головотяпство, благоглупость. Корней Чуковский ввел в употребление слово канцелярúт, которое обозначает болезненную (ср. слова типа дифтерит, колит и под.) склонность некоторых людей к неуместному употреблению канцелярских слов и оборотов. Отдельные авторские неологизмы столь прочно вошли в язык, что теперь только специалисты могут установить, что, например, слово промышленность в прошлом – авторский неологизм: два столетия назад его ввел в употребление Н.М.Карамзин. Глагол стушеваться вошел в общелитературный словарь благодаря Ф.М.Достоевскому; хорошо известное сейчас слово бездарь (сначала с ударением на основе: бездáрь, а позднее – на префиксе: бéздарь) впервые употребил поэт Игорь Северянин.