Особенности преподавания скульптуры в системе профессионального художественного образования. Педагогические взгляды скульптора Г.Н. Гейбатова

Нельзя не сказать о творчестве скульптора, направленного на эстетико-художественную организацию городской среды столицы республики. Пожелания многих общественных организаций увековечить память выдающихся государственных, общественных деятелей, а также представителей дагестанской науки, культуры, искусства в форме мемориальной доски на домах, где жили или работали лучшие люди нашей республики.

В последнее время, накануне своего семидесяти пятилетия скульптор принял участие в конкурсе по созданию памятника народному поэту Дагестана Расулу Гамзатову, им были разработаны более десяти эскизов будущего монумента. В 2006 году он создал памятник для селения Мекиги в двух вариантах (гранитный и бронзовый) Герою России, генералу Магомеду Омарову, в которых прочитывается мужественный образ человека, с высоким чувством гражданского долга, сильного, волевого командира.

Памятники, созданные скульптором Г. Гейбатовым, не только дополнили исторически сложившийся облик Махачкалы, но и внесли новые акценты в образ нашей столицы. Монументальная скульптура органично вошла и в пространство дагестанских городов и сел, обогащая их эстетически, раскрывая лучшие качества национальных героев, утверждая идейно-художественный смысл, воспитывая патриотические чувства дагестанцев и чувство ответственности к национальной истории.

Задачи педагога в работе студентов над дипломными проектами

Скульптурная мастерская в составе художественно-графического факультета существует с 1998 года. Ее руководителем является Народный художник России Гейбат Нурахмедович Гейбатов. Первый выпуск молодых скульпторов, вышедших на защиту своих работ, приходится на 2004год. Впервые в республике, а не где-то за ее пределами, получили специализацию в области пластики сразу пять молодых мастеров, двое из которых – девушки.

Надежда Брунова обратилась в своей работе к вечной теме: материнству. Ее скульптура почти в натуральную величину изображает молодую мать с ребенком на руках. Это тот классический тип «умиления», который мы можем видеть в многочисленных мадоннах европейского Средневековья и Возрождения, в древнерусской иконописи, в изобразительном искусстве Нового и Новейшего времени. Эта тема никогда не покинет творческого сознания деятелей художественной культуры, так как являет собой древнейший архетип коллективного бессознательного, сформировавшегося на заре человеческого общества, как базовое чувство разумного человека, как осадок его первичного психического опыта.

Автор скульптуры «Материнство» свое внимание сосредоточила на создании обобщенного образа матери. Поэтому главным для нее стал поиск выразительного силуэта, жестов, движения фигур женщины и ребенка. Брунова хотела донести до зрителя силу материнской привязанности к своему дитя, той нежности и тепла, которые объединяют ребенка с матерью периода его младенчества. Скульптурная группа, в которой автор сумела искренне и непосредственно воплотить свой замысел, думается, имела возможности быть более пластически завершенной, что открывает перед молодым скульптором большие перспективы роста. Подобная камерная тема может интерпретироваться как в крупной, так и в малой форме и прекрасно вписываться, как в интерьер частных, детских и медицинских учреждений, так и в садово-парковый ансамбль.

«Испанка» Ольги Ибрагимовой также вписывается в круг выше названных функций, но решает совсем другие задачи. Однофигурная композиция изображает исполняющую фламенко танцовщицу. Автор в работе над эскизами внимательно изучила историю этого андалусского танца, его рисунок, «огненный» характер (от flamma - огонь), воплощающий такие категории, как любовная страсть, гордость, трагизм. Ибрагимова внимательно исследовала покрой костюма танцовщиц фламенко; изучала биографии выдающихся исполнительниц (Кармен Амайи, Флоры Альбайсин и др.); посещала занятия по хореографии в ансамбле «Лезгинка», в дагестанском колледже культуры и искусства. Автор поставила перед собой цель, раскрыть красоту танца, показать философию внутренней жизни танцовщицы, ее темперамент, пластику. Возможно, скульптору несколько не хватило мастерства, чтобы выплеснуть во вне тот пульсирующий ритм крови и внутреннее напряжение, которые она наблюдала в исполнении фламенко. Но если молодой художник видит цель и хочет до нее дойти, он обязательно сделает это.

Магомедов Магомед разрабатывал тоже тему пламенной страсти. Но его «Горец» – мужчина и человек другой культуры. Но, то как пламенное чувство сближает людей разных культур, становится, очевидно, когда смотришь на эти произведения. Влюбленный горец Магомедова, по его замыслу, должен аккумулировать в себе всю гамму чувств, которые носит в душе по-настоящему полюбивший человек: желание, ревность, сомнение, внутреннее борение. Эта страсть под стать танцующей фламенко испанке. Но он, как истинный горец, более сдержан, хотя внутренняя драматургия чувств ощущается в резком развороте фигуры, в энергичном движении нижней части тела. Возможно, горец Магомедова несколько театрализован, он более танцор «Лезгинки», чем живой человек. Но и такой сценический образ имеет право на жизнь, в этом его своеобразие. Небольшой размер глиняной скульптуры соответствует камерному замыслу автора, а податливость и пластичность материала давала ему большой простор для многообразных поисков.

Самой значительной на защите 2004года, как по замыслу, так и по художественным средствам исполнения, оказалась работа Шамиля Канайгаджиева «Имам Шамиль». В истории дагестанской скульптуры только А.-Г. Сайгидов и А. Ягудаев по-разному, но с успехом справились с воплощением в скульптуре этой титанической, неординарной исторической личности. Надо отдать должное молодому человеку, отважившемуся на еще одно воспроизведение имама в пластике.

Эта работа и другие, последовавшие за ней, привлекли внимание своим как образным, так и техническим динамизмом, не только присутствовавшей на защите публики, но и прессы, поскольку Шамиль Канайгаджиев стал активно участвовать в выставках. В газете «Новое дело» Айшат Тажудинова так отозвалась о его произведении «Имам Шамиль»: «Образ вождя горцев резко отличается от набивших оскомину «масляных» Шамилей». В видении молодого скульптора он предстает в трагическую для него минуту, накануне пленения. Многоплановая скульптура сурова и полна скорби. Но по прежнему горделива осанка, только взор потухший, задумчивый заставляет зрителя вглядываться в заполненную болью разлуки с родиной, с товарищами по оружию, скульптуру народного предводителя. Вся фигура, как бы спеленатая мыслями-путами, окаменела. Это почти изваяние. Мудрец, политик, философ, сознающий тщетность усилий, он понимает, что иного исхода быть не может, и во избежание новых потерь жертвует своей свободой. Это и миг прощания с родиной, и с несбыточной мечтой человечества – оставаться свободным до конца.

Боль идет через напряжение и изгиб торса; прорывается в такой небольшой детали, как открывшийся от резкого движения руки, газырь, из которого высыпался порох. Боль в сильном движении кисти руки, сжимающей четки, в судороге, схватившей отдел плечевого пояса, в выдвинутой ноге, готовой поднять вверх все тело. Шамиль сидит на выступе скалы. Как сказано в народном предании: «горец рождается, живет и умирает среди камней».