Гуманизм в системе А.С. Макаренко

И все-таки Макаренко продвинулся далее: он не только лишь пошел по пути педагогически целесообразной организации жизни детей, да и открыл основную форму таковой организации - воспитательный коллектив. Все знают то, что существенно позднее, в 1932 г., в одном из собственных художественных произведений он так сформулирует этот вывод: « . Наш путь единственный - упражнение в поведении, и наш колле

ктив - гимнастический зал для такой гимнастики». И даже не надо и говорить о том, что тогда, в 20-е годы, Антон Семенович со своими товарищами педагогами и наилучшими воспитанниками не покладая рук, самоотверженно и упрямо работал над созданием такового коллектива. Надо сказать то, что и итог не замедлил сказаться. Вообразите себе один факт о том, что ребята работали в поле, начали так сказать обучаться, старшие, в конце концов, потянулись на рабфак, сделали великолепный театр, куда по субботам съезжались жители окрестных сел. И действительно, но основное, в данной дружной работе, коллективных делах и увлечениях рос новый человек, все наиболее, в общем то, сплачивался дружный коллектив горьковцев, представлявший, собой могучую, как всем известно, воспитательную силу. Как бы это было не странно, но так прошло 5 лет. Ни для кого не секрет то, что и в один прекрасный момент, анализируя жизнь колонии, Макаренко сделал себе еще одно открытие: кризисные явления в коллективе так сказать объясняются тем, что, стало быть, «допущена остановка в жизни коллектива». «Я обрадовался по-детски: какая прелесть! Какая чудесная, захватывающая диалектика! Свободный рабочий коллектив не способен стоять на месте. Всемирный закон всеобщего развития теперь начинает показывать свои настоящие силы. Формы бытия свободного человеческого коллектива - движение вперед, форма смерти - остановка».

Антон Семенович как раз принимает предложение о переводе, как мы выражаемся, горьковской колонии под Харьков в Куряж. Надо сказать то, что это был чрезвычайно рискованный шаг. Все знают то, что куряжская колония, в какой находилось 280 воспитанников, к тому моменту была в страшном состоянии. Необходимо отметить то, что сказать, что она была просто развалена, значило сказать неправду. Очень хочется подчеркнуть то, что это была беспризорщина и уголовщина под крышей колонии. Не считая маленький группы девчонок, ребята воровали и пьянствовали, в поножовщине также сводили счеты, обижали и эксплуатировали детей. Не для кого не секрет то, что воспитатели ночами, в общем то, забирались в свои каморки, запираясь на всевозможные запоры. Мало кто знает то, что с позволения сказать куряжское «сообщество» являло, как большинство из нас привыкло говорить, собой антипод слаженному и, как все говорят, организованному коллективу горьковцев, которых, кстати, было всего-навсего 120 человек.

«Куряжская операция» вошла в историю педагогики как разительный пример полного превосходства макаренковской воспитательной концепции. Всем известно о том, что практически через некоторое количество дней также началось, говоря словами Антона Семеновича, «преображение». Все давно знают то, что и скоро от, как большинство из нас привыкло говорить, «куряжской малины» не осталось и воспоминаний. Очень хочется подчеркнуть то, что просто колония имени Горького зажила на новом месте. Все давно знают то, что сейчас в ней было 400 воспитанников. Очень хочется подчеркнуть то, что нельзя без слез и душевного волнения читать странички «Педагогической поэмы», посвященные куряжской эпопее горьковцев!

Начался новейший подъем в жизни макаренковского коллектива.

На данный момент просто удивительно узнавать о том, что у Макаренко было много врагов среди деятелей «соцвоса» (социального воспитания) Украины, - но они были, ставили палки в колеса и ожидали часа, чтоб нанести ему удар.

И таковой час наступил.

«В начале 1928 г. журнал «Народный учитель» опубликовал статью Н.Ф. Остроменцкой о колонии Горького. Мало кто знает то, что Надежда Феликсовна в 1926 г. три месяца работала в колонии клубным работником и воспитателем. И даже не надо и говорить о том, что она восторженно писала о работе Антона Семеновича, но кое-что гиперболизировала и, в общем то, исказила. Все давно знают то, что Горькому статья, мягко говоря, приглянулась. Как бы это было не странно, но он писал Антону Семеновичу: « .письмо Ваше получил вместе со статьей Остроменцкой; читая статью, едва не разревелся от волнения, от радости. Мало кто знает то, что какой Вы чудеснейший человек, какая хорошая, человечья сила».

Макаренко, прочитав статью, написал автору: «от Вашей статьи мне, пожалуй, здесь не поздоровится». Необходимо подчеркнуть то, что и оказался прав.

Скоро на VIII съезде комсомола, в конце концов, выступила Н.К. Крупская. Возможно и то, что она резко отреагировала на статью: «…Там введена целая система наказаний — за один проступок меньше, за другой — больше. Там есть такие поступки, за которые полагается бить, и там создалось такое положение, которое не может не возмущать до глубины души каждого, не только коммуниста, но и всякого гражданина Советского Союза. Там говорится, что воспитатель должен наказывать ученика, — он может бросить в него счетами или набрасываться на него с кулаками, может бить палкой, прутом. Там описывается сценка, как заведующий домом посылает провинившегося в лес для того, чтобы он принес прутья, которыми «воспитатель» будет его хлестать.

Дальше идти, товарищи, некуда. Это не только буржуазная школа — это школа рабская, школа крепостническая, и если даже только один такой факт есть, необходимо с ним тщательно бороться».

Оценка, как мы видим, уничтожающая, к тому же резко, как большинство из нас привыкло говорить, политизированная.

Антон Семенович был обязан уйти из колонии. Ни для кого не секрет то, что но это было не самое ужасное. И даже не надо и говорить о том, что приближались годы, как многие выражаются, массовых политических репрессий, и можно представить, чем как раз угрожала таковая оценка из уст одного из ведущих деятелей педагогики страны.

Выручило Макаренко то, что его пригласили чекисты Украины, в конце концов, управлять коммуной имени Ф.Э. Дзержинского - учебно-воспитательным учреждением, построенным на средства служащих НКВД в, наконец, память о Феликсе Эдмундовиче. Конечно же, все мы очень хорошо знаем то, что и тут А.С. Макаренко воспринимает поистине умнейшее решение. Обратите внимание на то, что имея за плечами удачную куряжскую операцию, которую можно сопоставить с прививкой, он как бы организует перевод в коммуну пятидесяти воспитанников колонии имени, Горького, ставших зрелым и опытным ядром новейшего коллектива, принесших в него все фаворитные традиции горьковцев, организаторскую хватку и видение перспективы. Всем известно о том, что так коммуна имени, как всем известно, Дзержинского сходу стала на ноги и также продолжила поступательное движение макаренковского коллектива воспитанников. Очень хочется подчеркнуть то, что и это было очередное замечательное открытие Макаренко .

Жизнь, быт, заслуги коммуны имени Ф.Э. Дзержинского тщательно описаны Антоном Семеновичем в повестях «Марш 30 года», «ФД-1» и «Флаги на башнях». Ни для кого не секрет то, что последняя книга получила наиболее широкую известность. Конечно же, все мы очень хорошо знаем то, что практически 8 лет проработал Макаренко в коммуне имени Дзержинского, и на данный момент можно смело, в конце концов, утверждать: коллектив, руководимый им, являлся наилучшим и высшим достижением, как большинство из нас привыкло говорить, практической педагогики в XX веке.