Образование в России и в ряде зарубежных стран в конце ХХ века. Болонская конвенция

На общем фоне преобладания лексики рационально-прагматической направленно­сти к достоинствам педагогических мета­фор отнесем их эмоциональный характер, стремление авторов отразить субъективно -ценностную сторону педагогических явле­ний. Кроме того, именно с появлением метафор, а не с выработки однозначных понятий, фиксируемых в терминах, проис­ходит интуитивное целостное понимание педагогическо

й ситуации во всей ее мно­гомерности и неоднозначности. Использо­вание метафор способствует установлению связей, имеющих большую эвристическую силу и обеспечивающих концептуализацию определенного фрагмента деятельности по аналогии с уже оформившейся системой понятий.

Характерно, что смена научных и миро­воззренческих парадигм сопровождается сменой ключевых педагогических метафор. Как отмечает М.В.Кларин, в ходе станов­ления образовательных систем с конца прошлого века до настоящего времени наблюдалось изменение базовых метафор, характеризующих обучение как технологию (метафорический ряд связан с производ­ством, фабрикой, конвейером), на метафо­ры, определяющие обучение как поиск (метафорический ряд связан с ростом, ес­тественным развитием). Очевидно, метафоры могут быть показате­лями и следствием изменения в концепту­альной системе.

В гуманистической педагогике метафора предстает и как своеобразное средство диагностики, инструмент проникновения во внутренний мир человека на основе дивинацин ("вживания"). Так, Т.Вейс в своей книге об опыте лечебной педагогики, да­вая психологические характеристики детей, страдающих различными формами наруше­ния развития, на основе не только беспристрастного научного исследования, но и сочувственного понимания, проникнове­ния во внутренний мир ребенка, использу­ет образные художественно-эстетические средства. Ребенка с признаками макроце­фалии (с характерным для него отсутству­ющим видом и склонностью к мечтатель­ности) Т.Вейс называет утренним "малень­ким принцем с аристократической сущно­стью". Но его определению, ребенок с болезнью Дауна "напоминает Будду" или "посланца далекого будущего".

Естественно, напрашивается вопрос-пред­положение: не особенностями ли жанра и стиля книги Т.Вейса обусловлена приверженность автора к использованию взамен специальных терминов образно-метафори­ческих средств? Думается, ответ на него содержится в актуальной для педагогики мысли философа и литературоведа М.М.Бахтина о существовании абсолютной эстетической потребности человека в дру­гом, о "видящей, помнящей, собирающей и объединяющей активности другого", ко­торая одна может создать его внешне за­конченную личность. Очевид­но, чтобы понять и "вжиться" в состояние воспитуемого, гуманистическая установка педагога должна быть подкреплена рече­вой образностью, метафорами, сравнения­ми, аллегориями и другими художествен­ными средствами.

Метафора становится средством постиже­ния внутреннего мира человека. Такой подход предполагает фидеистическое от­ношение к слову (лат. fides — вера), т.е. убеждение в превосходстве веры над разумом, веры в созидающие возможности слова, способного приблизить к более полному освоению педагогических реалий не только с помощью разума, но и по­средством всех духовных сил человека. Изучая литературу и живой процесс вос­питания, мы убедились в том, что в гу­манистической педагогике все чаще ис­пользуются не только собственно педагоги­ческие, психологические, но и лингвисти­ческие способы проникновения во внут­ренний мир человека, в сущность педаго­гических явлений. Характерно, что слово педагога вовсе не вторично по отношению к мышлению педагога и к образователь­ной действительности. Яркое, образное, эмоционально окрашенное слово педагога, обращенное к школьнику, значительно рас­ширяет педагогический контекст и гори­зонт понимания, определяя своего рода ближайшего развития (гуманистичес­кого роста) самого педагога, помогает ему с верой и убежденностью подходить с оптимистической гипотезой к возможно­стям и способностям воспитанников.

Характеризуя потенциальные возможно­сти языковых средств в педагогическом познании, отметим, что метафоры могут выступать в качестве эвристических при­емов, обеспечивающих концептуальные нововведения. Л.А.Беляева, ссылаясь на идеи синектики В.Гордона, подчеркивает, что суть творчества — в двух интуитивно совершаемых переходах: от необычного к известному и от известного к необычному, рекомендуя сознательно использовать метафоры и аналогии "для подхлестыва­ния психической деятельности, для уста­новления, с одной стороны, связей между проблемой и опытом, а с другой — для разрушения старых объяснительных схем".

В передовом и новаторском педагогиче­ском опыте находится обилие примеров семантических модификаций, несущих большой творческий смысл и способству­ющих решению профессионально-педагоги­ческих задач. К их числу отнесем при­емы и формы обучении, характерные для методики В.Ф.Шаталова: "десантный ме­тод", "прием цепочки", "уроки открытых мыслей", "психологические светофоры". Ныне популярны нетрадиционные формы обучения: "урок-бенефис", "урок-сказ­ка", "урок-аукцион", "урок-путешествие", "урок-тир". Такой набор нетрадиционных форм требует от педагогов творческого разновариантного конструирования нестан­дартных уроков, выбора инструментовки, создания своеобразной тональности и эмо­ционального фона обучения.

Изучение тенденций формирования и саморазвития понятийного аппарата совре­менной педагогики позволило сделать сле­дующий вывод. На сегодняшний день явно проявляется установка на соединение в педагогической деятельности рациональ­но-логического и образно-эмоционального подходов; строгого научного объяснения педагогических явлений и их осмысления с учетом социально-культурных традиций и личного эмоционально-духовного опыта педагогов; познания и творчества, в том числе и языкового. Думается, можно толь­ко приветствовать оживление понятийного аппарата педагогики, его расширение за счет образно-художественных средств, ре­сурсов обыденного языка.

Исследование этого процесса с герменев­тических позиций подтверждает тезис Л.С.Выготского о том. Что мысль не про­сто воплощается в слове, как в чем-то внешнем, а совершается в самом слове. Постижение гуманистической педагогики вряд ли возможно без глубокого понима­ния и чувствования в ней роли слова, без выявления конкретных механизмов продуктивного влияния языковой сферы нашей науки на ее внутреннее содержание и педагогическое творчество в целом. Ес­тественно, язык помогает самопознанию человека, способствуя более глубокому осознанию специфики педагогической ре­альности, а потому необходимо способ­ствовать активному и творческому участию языка в гуманизации образовательно-воспитательных процессов.

Развитие новой модели образовательного учреждения как единого образовательного пространства

Отечественная система образования всту­пила в новую фазу взаимосвязей с госу­дарством и обществом. Власть в своих законодательных документах двум послед­них лет, относящихся к сфере образования (Федеральная программа развития образо­вания 1999 гола, Национальная доктрина образования. 2000г. Программа модерни­зации образования, приказ МО РФ "Об утверждении государственных образователь­ных стандартов", 2000г. и др.), достаточ­но отчетливо и последовательно проводит политику демократизации системы, отказываясь от идеологического, управленческого и финансового протектората над нею. "От­пуская" образование в сферу общественно­го инвестирования и конкурентного рынка. При этом государственное участие в ее судьбе формулируется как обязательство "сделать все возможное для ресурсной обеспеченности образовательной сферы", от которой требуется главное - высококвали­фицированные» кадры для развития эконо­мики, способные отстаивать интересы оте­чества во всех областях жизнедеятельно­сти общества.