Становление исторического образования в университетах России во второй половине XVIII - первой половине XIX в

Устав 1835 г. предъявлял высокие требования к профессорско-преподавательскому составу российских университетов. Так, на должность ординарного или экстраординарного профессора мог претендовать только доктор наук по профилю соответствующего факультета. Чтобы стать адъюнктом кафедры, претендент должен был обладать ученой степенью магистра по профильной отрасли знаний. Профессор мог заведовать в ун

иверситете только одной кафедрой, по разрешению министра народного просвещения ему разрешалось совмещать работу на второй. Основной обязанностью профессора было чтение лекций студентам в объеме не менее восьми часов в неделю.

Если ученый желал участвовать в конкурсе на замещение вакантной должности профессора, он обязан был прочитать три пробные лекции в присутствии ректора университета и декана соответствующего факультета. После успешного прохождения конкурса кандидаты утверждались в звании профессора или адъюнкта министром народного просвещения. Кроме того, министр имел право своим решением назначать известных ученых и специалистов на вакантные должности без проведения конкурса.

Таким образом, устав 1835 г. предусматривал следующие способы замещения вакантных кафедр в университетах. Во-первых, избрание кандидатов советом (п. 27-30), во-вторых — выбор кандидатов на конкурсной основе (п.78), назначение со стороны министерства (п. 80). Кроме того, к профессорскому званию готовил и Дерптский университет, но с 1848 г., в русле правительственной политики изоляции России от революционной Европы командирование молодых специалистов за границу было прекращено.

Под влиянием европейской науки, идей гегелевской философии обозначились коренные изменения в преподавании истории в российских университетах с 30-х гг. XIX в. Во главе новообразованных исторических кафедр стали молодые талантливые ученые, яркие личности. С их деятельностью многие исследователи традиционно связывают начало формирования научных школ в области университетской исторической науки, оказавших значительное влияние на ее развитие в стране. Так на кафедры всеобщей истории получили назначение М.С. Куторга в Петербургском университете, М.М. Лунин - в Харьковском.

Задачей университетов в начале XIX в. явилась не только подготовка специалистов для государственной службы, но и формирование контингента собственных абитуриентов. В Казанском и Харьковском университетах в первые годы их существования число студентов было недостаточным, что объяснялось отсутствием в пределах данных учебных округов учебных заведений среднего звена - гимназий, которые стали открываться только после учреждения университетов. Кроме того, многие молодые люди, поступавшие в университет, не были готовы к обучению. По воспоминаниям Д.Н. Свербеева « .само преподавание профессоров, как оно не было поверхностно, не могло идти впрок ни одному из моих сверстников студентов .».

Среди абитуриентов можно выделить две возрастные группы — старшие, выпускники семинарий и гимназий, которые уже были знакомы с науками, преподаваемыми в стенах университета, и действительно учились. Семинаристы были подготовлены к более основательному изучению историко-филологических наук. В семинариях они получали основательную гуманитарную подготовку, базирующуюся на классицизме, составлявшем стержень университетского исторического и филологического образования: они свободно читали и переводили сложные греческие и латинские тексты, писали серьезные сочинения на латыни. Изучали французский, немецкий, староеврейский языки, историю и филологию в объеме, не меньше, чем в классических гимназиях; знакомились с началами философии, логики и психологии.

Что касается младшего поколения студентов, то это были выходцы из аристократических кругов, слабо подготовленные к слушанию университетских лекций и « .больше проказничали». Д.Н. Свербеев описал готовность к обучению в университете, характерную для многих юных дворян, на личном примере: «Русскую историю до Петровского времени знал в главных чертах, о новейшей не имел никакого понятия. То же со всеобщей. Греки и римляне были мне еще сведомы; дошли до моего уха и варвары, и переселение народов, и средние века; но что касается Реформации, и особливо Французской революции, такой близкой к моему отрочеству, то я всегда боялся, когда меня о них спрашивали .».

Однако устав 1804 г. требовал от молодых людей владение определенными знаниями, необходимыми для слушания и восприятия университетских лекций.

Так в соответствии с п. 109 устава «никто не мог быть принят в университет студентом, не имея нужных познаний для слушания курсов, в университете преподаваемых» . Необходимо было и доказательство наличия образования: для этого в правление университета предоставлялось соответствующее свидетельство об окончании гимназии или документ, подтверждающий имеющиеся знания в конкретных областях наук. Ни возрастные ограничения, ни оплата за обучение уставом не предусматривались.

К 30-м гг. XIX столетия министерство народного просвещения все больше утверждалось в мысли о необходимости вступительных экзаменов. Их введение было призвано повысить общий образовательный уровень студенчества. Так, принципиальным отличием устава университета св. Владимира в Киеве, разработанного в 1833 г., явился установленный порядок набора студентов: теперь выпускники большинства гимназий лишались права поступать в университет без испытаний.

Общий устав российских университетов 1835 г. также предусматривал четкие правила поступления в университеты. Все желающие стать студентами университетов, должны были выдержать предварительные испытания по правилам, утвержденным Министерством народного просвещения. Преимуществом при зачислении пользовались молодые люди, окончившие полный гимназический курс. По решению ректора университета лучшие выпускники гимназий могли зачисляться без предварительных испытаний.

Однако стремление к обучению в университетах выходцев из непривилегированных слоев общества и переполнение аудиторий изменило позицию правительства в отношении студенчества. По мнению министра народного просвещения С.С. Уварова, число таких студентов необходимо было строго контролировать «посредством законодательства или косвенно — через введение налога на образование» . «Принимая во внимание, - говорилось в «предложении» 1845 г., - что в вузах страны через меру умножился прилив молодых людей, рожденных в низших слоях общества, для которых высшее образование бесполезно, составляя лишнюю роскошь и выводя их из круга первобытного состояния без выгоды для них самих и государства, необходимо не столько для усиления экономических сумм учебных заведений, сколько для удержания стремления юношества к образованию в пределах некоторой соразмерности с гражданским бытом разнородных сословий, - повысить плату за обучение» . В то же время студенты из привилегированных сословий не стремились устраиваться на казенную службу. В связи с этим правительство приняло меры, чтобы, с одной стороны, привлечь этих молодых людей к государственной службе, а с другой - отвлечь часть юношества от поступления в университеты. В итоге в 1849 г. количество студентов в университетах сокращалось до 300 человек в каждом.