Становление исторического образования в университетах России во второй половине XVIII - первой половине XIX в

Сами науки факультетского курса распределялись по следующим кафедрам: греческого языка и греческой словесности; древностей и языка латинского; красноречия, стихотворства и российского языка; всемирной истории, статистики и географии; истории, статистики и географии российского государства; теории изящных искусств и археологии; восточных языков. Следует отметить, что в ранних университетских уст

авах (1804 г., 1835 г., второй устав Дерптского университета 1820 г., временный устав университета св. Владимира в Киеве, Высочайше утвержденный в декабре 1833 г.) предметы факультета были идентичны кафедрам, хотя не исключалась возможность разделения кафедр и их наук на составные части. Так, в Харьковском университете в рамках курса всеобщей истории читалась древняя история с хронологией, статистика, география и история европейских государств. Впоследствии были добавлены лекции по истории средних веков и нового времени (общее философское обозрение), а так же специальные курсы исторической критики и истории успехов человеческого ума в искусстве, науке, политике, гражданских и церковных учреждений; новейшая история, нумизматика, историческая пропедевтика, археология всеобщей истории.

Некоторые преподаватели словесного отделения, не довольствуясь предметами, определенными уставом 1804 г., читали специальные курсы, законодательно не предусмотренные (педагогика, нумизматика и пр.). В частности, в Харьковском университете профессор Г.П. Успенский читал лекции по русским древностям. Его сочинение "Опыт повествования о русских древностях", являющееся систематическим очерком внутреннего быта допетровской России, долгое время оставалось единственным в своем роде вплоть до 1890 г., когда в свет вышел труд профессора В.И. Сергеевича "Русские юридические древности".

Со времени действия устава 1804 г. в преподавании истории четко прослеживается разделении между отечественной и всеобщей историей. Правда, на ранних этапах деятельности российских университетов курсы отечественной и всеобщей истории не были расчленены на периоды.

В соответствии с уставом российских университетов 1835 г. история Российского государства была переименована в российскую историю. Роль данного предмета в университетском курсе особенно подчеркивалась: «По важности своего значения кафедра нашей отечественной истории во всех университетах, кроме Дерптского (который пользуется особым уставом), составляет предмет отдельный, самостоятельный, обращающий на себя после кафедры закона Божия особенное внимание».

Устав несколько изменил состав предметов, преподаваемых на факультете. В русле славянской политики Николая I составной частью историко-филологического образования становилось славяноведение - комплексная дисциплина с филологическим уклоном, включавшая славянские языки, литературы, славянские древности (элементы археологии, фольклора, этнографии), историю славян. Организации преподавания в университетах истории славян придавалось особое значение. Подразумевалось, « .что эта область науки не только является частью необходимого для студентов знания отечественной и всеобщей истории, но и несет на себе важную идеологическую нагрузку, научно подкрепляет идеалы славянского единства и взаимности» .

Итак, данная структура наук, преподаваемых на историко-филологическом отделении философского факультета, отразила принципы разграничения, выработанные в западноевропейских университетах: подразделение всемирной истории на историю национальную и всеобщую (зарубежных государств и народов). В реальном воплощении этих принципов российские университеты обнаружили самобытность.

Спектр наук, отнесенных в российских университетах к всеобщей истории, был сложнее, чем в западноевропейских университетах. В русской науке и правительственном мнении всеобщая история рано стала предметом особого внимания, и в уставных перечнях университетских наук она всегда стояла впереди отечественной истории. В данной области исторической науки поддерживались тесные связи с европейскими учеными, особенно в области изучения античности. В области отечественной истории связи были несколько слабее, что объяснялось незначительным числом специалистов по русской истории среди западноевропейских ученых в XIX в. обычно научные работы писались на основе материалов, находящихся в стране, и не требовали выезда за границу. В самих университетах Западной Европы история России, будучи для них частью всеобщей, не удостаивалась особого положения: она не была самостоятельным учебным предметом.

В первой половине XIX в. в университетской практике утверждались основные формы учебной работы со студентами. Ведущей формой обучающего процесса на протяжении столетия была признана профессорская лекция. Отсутствие учебников предопределило в русских университетах чтение полных лекционных курсов как по русской, так и по всеобщей истории. Предмет последней делился на три части: древняя, средняя и новая, но читались они одним профессором. Правительство придерживалось мнения о необходимости полного систематического преподавания учебных предметов гуманитарного цикла. Стремление к тому же профессуры обусловило превращение чтения полных курсов по русской, всеобщей и церковной истории в устойчивую традицию и особенность университетского преподавания в России. Преподаватели стремились к изложению концептуальных, идейно наполненных курсов. При этом лучшая часть профессуры стояла на позиции сочетания в лекции научной основательности и мастерства изложения материала, что делало ее событием в жизни слушателей.

Качеством читаемых лекций определялись преподавательские способности профессоров; на лекционном поприще, в первую очередь, выросла академическая и общественная известность ряда профессоров-историков. Уже в первой половине XIX в. начинает формироваться высокое представление об авторитете профессорской корпорации и статусе профессора в русских университетах. Складывается образ профессора, сочетающего в себе педагогическое мастерство, эрудицию, яркую индивидуальность. Примером этого может быть идеал университетского профессора, разработанный Н.И. Надеждиным, выдающимся профессором-гуманитарием Московского университета первой половины 1830-х гг. Он хотел видеть русского профессора в «современных европейских формах» - ученого, говорящего на кафедре языком светского, блестящего красноречия . Дав критическую оценку профессоров 1800-1820-х гг.„ Надеждин указывал на то, что этот вопрос по-разному решается в просвещенных странах

Европы. По его мнению, наиболее характерны два способа преподавания: немецких профессоров, которые придерживаются строго холодного систематизма и «представляют истину в нагом скелете понятий», и французских, которые «приносят на кафедру всю ловкость, всю развязность, все изящество современной цивилизации .немецких профессоров лучше читать, чем слушать; французских - лучше слушать, чем читать» .

Оба этих способа преподавания, по мнению Надеждина, «в своих крайностях неудовлетворительны .профессор должен читать как француз и печататься как немец .». Он должен учитывать, что студенты уже имеют определенную степень образования, и в своих лекциях должен прежде всего вдохновлять своих слушателей: «поэзию науки должен схватить университетский профессор и сообщить своим слушателям. Но поэзия не может передаваться в сухих формах методического учения, она требует живой, огненной импровизации .при этом в голове профессора должна находиться самая стройная, самая последовательная система, свобода должна являться только в форме изложения.