Поэтика автопортрета на уроках в профильной школе

Стоит сказать, что образ главного героя – двойника автора – реализуется в определенной мере за счет описания прочих героев. Сергей Довлатов-персонаж отражается в них, считая уместным упомянуть то или иное качество: «У хорошего человека отношения с женщинами всегда складываются трудно. А я человек хороший…», «Ревновать я не имею права. Жена, алименты . Долго рассказывать», «Мне стало противно, и

я ушел. Вернее, остался» (Компромисс №11, встреча с Мариной). Стоит отметить, что между Довлатовым-автором и Довлатовым-персонажем существует определенная дистанция. «Обаятельный и непутевый авторский двойник — пьяница, аристократ духа, подтрунивающий над собой неудачник — вряд ли имеет к реальному автору прямое отношение».

В противовес описанию главного героя, описанию окружающих, встречающихся, людей уделено значительно больше внимания. Читатель смотрит на них глазами автора, воспринимает их так, как понял и воспринял автор. Перед нами разворачивается целая панорама образов и характеров. Но и здесь Довлатов изящно лаконичен. У редактора бежевое младенческое лицо, широкая поясница и детская фамилия — Туронок. … Тут меня окликнул Быковер. В любой редакции есть такая нестандартная фигура — еврей, безумец, умница. Как в любом населенном пункте — городской сумасшедший. Судьба Быковера довольно любопытна. Он был младшим сыном ревельского фабриканта. Окончил Кембридж. Затем буржуазная Эстония пала. Как прогрессивно мыслящий еврей, Фима был за революцию

Особого внимания заслуживает композиция книги. Как уже было сказано, сборник составляют двенадцать глав, каждая из которых состоит из газетной заметки (или отрывки из материала) и рассказа, лежащего в основе публикации. Формальное членение текста на этом заканчивается, но на смысловом уровне произведение продолжает делиться. В каждом «компромиссе» можно выделить описание действующих лиц («…Туронок, елейный, марципановый человек», «Марина трудилась в секретариате нашей газеты. До и после работы ею владели скептицизм и грубоватая прямота тридцатилетней незамужней женщины»), отстраненные мысли автора («В жизни газетчика есть все, чем прекрасна жизнь любого достойного мужчины. Искренность? Газетчик искренне говорит не то, что думает. Творчество? Газетчик без конца творит, выдавая желаемое за действительное. Любовь? Газетчик нежно любит то, что не стоит любви»), абсурдные в своей серьезности диалоги («-Я должен выступить на похоронах. Ильвес умер. - Ильвес? С телевидения? Кошмар . Ты ел? - Не помню. Я Ильвеса в глаза не видел…»). Все структурные элементы объединяет одно – каждый из них – это необыкновенное литературное приключение, захватывающий сюжет, точно выхваченный автором из ленты жизни. Сама жизнь при этом не останавливается, не превращается в статическую картинку – ее динамика ощущается в каждом слове, в каждой запятой.

Художественную манеру Довлатова можно сравнить, пожалуй, только с А.П. Чехов, он обладал такой редкой в русской литературе способностью доверять жизни: «Скользя по поверхности жизни, он принимал с благодарностью любые ее проявления» (Генис. Сад камней). Довлатовская литература проста, но простота эта обманчива. Из его сочинений не вынесешь выводов — тут уж точно не написано ни «как надо жить», ни «ради чего надо жить». Простое — по Довлатову — это сама жизнь, отраженная в словах. Слово и есть главный герой Довлатова. К приключениям слов сводится и весь сюжет его рассказов. В принципе ему не важно, о чем рассказывать. У него почти не остается самой категории содержания, разве что какой-нибудь мелкий анекдот, забавный случай. Это даже не фабула, а ее тень, предлог к повествованию. Главной темой его творчества была жизнь, все остальное — искусство выбирать и расставлять слова в нужном, единственно возможном порядке.

Все в произведениях С. Д. Довлатова подчинено простой и в тоже время замысловатой гармонии Жизни. Имея определенную, достаточно жесткую, структуру сюжетная линия текста постоянно «выбивается», и только авторский самоконтроль удерживает линию повествования. В тексте это выглядит как элемент потока сознания: «А, думаю, Галочка, впрочем, ладно .», «Впрочем, мы отвлеклись», «Стоп! Открывается широкая волнующая тема. Уведет нас далеко в сторону .». Эти элементы оправданы автобиографичной жанровой формой и добавляют чувства присутствия автора в непосредственной близости от читателя.

Пространственно-временные отношения в произведении имеют тесную связь с журналистским жанром репортажа – репортер описывает то, чему является свидетелем, стараясь при этом максимально передать окружающую обстановку. Отсюда появляется детализация, стремление запечатлеть каждую мелочь, ведь у жизни нет случайных, ненужных мелочей. Время и пространство линейны, за исключением «погружений» в описания героев.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что автопортрет, как жанровая форма и художественный метод достаточно успешно реализуется в литературе. В творчестве Сергея Довлатова это метод представлен предельно ярко.

Чарльз Буковски – фотограф жизни

Чарльз Буковски родился 16 августа 1920 в Германии на берегу Рейна в Андернахе в семье служащего оккупационной армии. В 1922 семья переезжает в США в Балтимор, затем в Пасадену, позже окончательно оседает в Лос-Анджелесе.

В 1939–1941 учится в Городском колледже Лос-Анджелеса – на факультете журналистики и английского языка. В начале Второй мировой войны скитается по стране, перебиваясь случайными заработками. Пишет по 4–5 рассказов и стихотворений в неделю и, переписав их от руки печатными буквами, отсылает в различные журналы. Рассказы возвращались обратно, и только в 1944 два из них были напечатаны в журналах «История» и «Портфолио».

После этого делает перерыв в писательских опытах продолжительностью лет в десять. Эти годы были потрачены на скитания «в людях» и обретение личного опыта. Он ведет бродячий, беспорядочный образ жизни, его окружают люди «дна» – отчаявшиеся, не обнаруживающие в своем существовании сколько-нибудь достойного смысла. Они, в представлении Буковски, по крайней мере, не лгали, закрывая глаза на то, что им не хочется видеть, и в этом смысле были куда ближе к «правде жизни», т.е. к ее глубинной онтологии, чем профессора и прочий ученый люд. Этот период жизни закончился для писателя в благотворительной палате окружной больницы Лос-Анджелеса.

В середине 60-х годов в Санта-Розе (Калифорния) Джон Мартин, ярый поклонник творчества Буковски, основывает издательство «Черный Воробей» (Black Sparrow Press), прежде всего ради того, чтобы печатать произведения своего кумира. Поскольку Буковски нуждался в деньгах и постоянно искал заработки, в 1969 Джон Мартин предложил выплачивать ему ежемесячно по 100 долларов, чтобы он не отвлекался от писательства.

К концу 1970-х Буковски становится популярным. Все чаще его приглашают выступать перед читателями с чтением стихов. А его поездки в Европу – визиты в Германию и Францию стали значительными культурными событиями, активно освещавшимися по ТВ и в прессе. К этому времени в свет выходят такие произведения как «Почтамт» (1971), «Фактотум» (1976), романы «Женщины» (1978). Его последнему роману «Макулатура» (1994), как и предыдущим, присущи чувство юмора, раскрепощенная речь, упор на сексуальность и сленговые выражения. Роман проникнут настроениями приближающейся смерти – «Хочу, чтобы меня похоронили возле ипподрома… где будет слышен последний заезд».