Формирование новых принципов исторического образования в современной России и их реализация в высшей школе Дона, Кубани, Ставрополья

Апрель 1985 г. стал прологом больших изменений в нашей стране, во всех сферах ее жизни, вплоть до смены модели общественного развития. Исходным моментом этого непростого периода отечественной" истории стала смена партийного руководства, генеральным секретарем был избран М.С. Горбачев. Приход нового советского лидера на сей раз означал смену партийного курса. Такой поворот был связан необ

ходимостью модернизации, которая была осознана не только либерально настроенной частью политической элиты, но и обществом в целом, уставшим от многочисленных программ и проектов предыдущих лет, так и оставшихся нереализованными.

Политика «перестройки» с ее гласностью, плюрализмом и открытостью представляла собой новый, после «оттепели» 60-х гг., импульс к изменениям в общественном сознании. Как всякая переломная эпоха, середина и конец 80-х гг. породила интерес общества к собственной истории, выразившийся в активизации исторической публицистики. Этот жанр захватил и историков-профессионалов. В центре внимания ученых и журналистов оказались «белые пятна» отечественной истории: это проблемы, ранее исключенные из поля исследователей, новые ракурсы старых тем.

Сигнал к изменениям отношения общества к своей истории прозвучал в докладе М.С. Горбачева «Великий Октябрь и перестройка», который призвал решительно пересмотреть прошлое с учетом общечеловеческих ценностей. Этот призыв нашел отклик в среде ученых-историков. Об этом, в частности, свидетельствует материалы последнего Всесоюзного совещания заведующих кафедрами общественных наук (1986), Всесоюзного симпозиума историков (октябрь 1988).Там в докладе директора Института всеобщей истории А.О. Чубарьяна внимание было сосредоточено на идее о том, что догматизм и стереотипное мышление длительное время определяли застой в советской исторической науке.

Необходимость решительного обновления методологии исследований, которая становится очевидной к началу 90-х гг., была обусловлена невозможностью многих историков мыслить по-старому в постоянно меняющемся мире науки. Жесткая методологическая заданность исторических работ советского периода, классовый подход к анализу истории, замкнутость историков и обществоведов на одной, «единственно верной» методологической базе исследования привели к давно назревающему кризису исторической науки. Имеющий аналогии и в других странах, в России кризис методологии истории усугублялся системным экономическим и политическим кризисом 90-х гг.

Исторический «бум» конца 80-х - начала 90-х выявил главную слабость советских историков: жесткая идеологическая заданность вела к методологической беспомощности, атрофии способности к теоретическим поискам. Поэтому любые попытки по-новому взглянуть на историю России часто сводились к перемене политических и идеологических оценок, обнародованию политически «удобных» фактов и повторению «задов» западной исторической науки. Одновременно на переломе двух тысячелетий историческая наука переживала кризис постмодернизма, разочарование и поиск выходов из очередного методологического тупика. Таким образом, возвращение исторической науки в лоно мирового научного сообщества совпало с системным кризисом советского общества и с кризисом как советской, так и западной историографии.

Все сказанное выше объясняет оживление области теоретико-методологических изысканий. Об этом свидетельствуют работы М.А. Барга А.Я. Гуревича. И.Д. Ковальченко. В них были обозначены подходы к таким теоретическим проблемам, как место истории в системе наук, проблема исторического источника и исторического факта, структура и уровни исторического исследования, методы и категории исторической науки и др.

Перемены в исторической науке в той или иной мере затронули провинциальную историографию, в том числе ив изучаемом нами регионе. Краеведы и историки Северного Кавказа обозначали «белые пятна» истории Северного Кавказа такие, как: деятельность немарксистских партий в революционном цикле 1905-1917 гг., развитие региона в период НЭПа, реальность коллективизации на Северном Кавказе, восстановления шмен репрессированных, история Великой Отечественной войны, история депортированных" народов И" др. Появившиеся в годы перестройки статьи, брошюры, а затем и крупные научные труды по этой тематике, вызвали большой общественный резонанс.5

После августа 1991 г. новые политические реалии обострили политическое противостояние в различных слоях российского общества. Это касалось и отношения к экономическим преобразованиям, и к изменениям политического режима, и к оценке прошлого, далекого и близкого. С другой стороны, процессы демократизации для историков создали свободу выбора тем исследований, свободу методологических разработок, убрав давление «единственно научного учения».

Так, теоретические поиски отечественных историков в конкретно-исторической обстановке 90-х годов проводили к выводу о целесообразности смены формационного подхода цивилизационным. В Институте всеобщей истории РАН был создан сектор «Древних цивилизаций»6, подобные исследования велись и в других центрах теоретических исследований: на историческом факультете МГУ им. М.В.Ломоносова, в Российском государственном гуманитарном университете и др.7

Ученые Ставропольского госуниверситета поставили проблему о развитии российской цивилизации на Северном Кавказе. Примером такого рода поисков и попытки создания концепции о Кавказской и Северо-Кавказской цивилизации. В частности, эту концепцию выдвинул P.F. Абдулатипов, который говорит о кавказской цивилизации в целом как о культурно-исторической общности армян и азербайджанцев, грузин, абхазов, осетин и ингушей9.

Интерес к проблемам цивилизаций в 90-е гг. сочетался с иными подходами местных ученых к истории. Обращение к темам, исследование которых оказались свернутыми в советское время инициировало переиздание некоторых трудов дореволюционных историков о Северном Кавказе. Часть специалистов в пытались сочетать цивилизационные методы с линейно-формационным подходом, другие - оставались на историко-материалистических позициях. К концу 90-х гг. ученые Ростовского, Кубанского и Ставропольского госуниверситетов все чаще начали обращаться к альтернативным моделям исторического исследования: синергетической, герменевтике и т.д.

В 90-е гг. в историографии Северного Кавказа актуализировалась тема казачества. Наиболее успешно в этой области работают историки Дона и Кубани. п. По этой теме проведено свыше десятка научных конференций, которые приобрели в последние годы исследовательский характер. Всвязи с разработкой о зарождении и социальной структуре казачества, его места в Российской истории и др. в оборот было введено большое количество новых архивных источников. Например, ученые ИППК при Ростовском госуниверситете во главе с директором, доктором философских наук, профессором Ю.Г. Волковым подготовили крупный обобщающий труд по истории донского казачества. Опираясь на многофакторный подход, ученые проанализировали зарождение донского казачества, структуру управления и общественный уклад, а также боевые походы донских казаков .