Дети и подростки с аутизмом

У детей третьей группы аутизм проявляется как захваченность собственными переживаниями. Характерной формой аутостимуляции становится стереотипное воспроизведение ситуации пере­житого и отчасти десенсибилизированного страха или дискомфор­та. Оно воспринимается окружающими как извращенное стрем­ление к страшному, грязному, на деле же служит средством ус­тановления контроля над потерянным душевным

равновесием и стимулирует переживание избавления от страха, контролируемо­сти, «прирученности» неприятной ситуации. Взаимодействие та­кого ребенка с миром строится как разворачивание собственной поведенческой программы — моторной и речевой. Эта сложная программа, однако, реализуется только в форме монолога, без учета обстоятельств, вне диалога со средой и людьми.

Представляется, что основной адаптационной задачей таких детей является установление контроля над степенью риска в от­ношениях со средой и обеспечение успеха в реализации програм­мы. Патологические условия развития обусловливают и в этом случае сверхрадикальное решение задачи. Дети пытаются вступить в более активные отношения со средой, допустить в свою жизнь неопределенность, сбой в привычном порядке (что было абсолют­но невозможно для ребенка второй группы). Они стремятся к достижению, к преодолению препятствия, но им требуется пол­ная гарантия успеха — максимальное устранение неопределенно­сти ситуации и защита от сбоев в собственной программе.

Нормальный ребенок разрабатывает гибкую самооценку воз­можности справиться с неопределенными обстоятельствами, ко­торая формируется в опыте реальных достижений и неудач, в ходе освоения и обследования мира, и при этом ему доставляют удо­вольствие новизна, риск, процесс борьбы с обстоятельствами. Для аутичного ребенка третьей группы важен не процесс, а прежде всего результат, подтверждение своей доминирующей позиции над обстоятельствами, поэтому реально он никогда не обследует среду, принимает лишь ограниченное число доступных ему задач и стереотипно проигрывает их разрешение. Все другие задачи от­вергаются.

Так развивается особый тип аутостимуляции: ребенок одно­образно возвращается к одним и тем же ситуациям, связанным с прошлым испугом. Теперь эти ситуации находятся под контро­лем, он сам дозирует «страшное»: например, с хохотом на секунду заглядывает в темный подвал или подходит постоять рядом с работающим отбойным молотком. Характерны стереотипные фан­тазии на темы страшного. Как известно, в фантазиях ребенок получает относительный контроль над испугавшими его впечат­лениями и наслаждается этим ощущением. Годами такой ребенок продолжает проговаривать, проигрывать, прорисовывать одни и те же сюжеты: пожары, кладбища, крысы, бандиты, автомобиль­ные катастрофы и т. п. Часто эти дети испытывают удовольствие, когда их ругают. Они как будто специально дразнят своих близ­ких, провоцируя их на выражение отрицательных эмоций, взрывы гнева. Как правило, это происходит на людях, когда это приклю­чение наиболее безопасно для ребенка.

Адаптация таких детей к реальной жизни значительно более успешна, чем в случаях двух предыдущих групп. Они также ис­пытывают огромные трудности в диалоге с обстоятельствами, но способны к монологу: их собственное активное обращение к миру уже развернуто и не является односложным блоком, как это было характерно для детей второй группы. Такие дети более нормальны в своих привычках, менее избирательны в еде, система их запретов не так тщательно разработана, они меньше страдают от нарушения постоянства в окружающем. Для них непереносимо нарушение собственной логики поведения, здесь они неспособ­ны на компромиссы.

Эти дети осваивают больший набор житейских ситуаций, бо­лее успешны в усвоении бытовых навыков. Часто они имеют не только хороший запас слов, но и правильную, развернутую фра­зовую речь, которая производит впечатление блестящей, хотя и слишком взрослой, фонографической. При желании можно про­следить происхождение многих ее блоков, используемых ребен­ком без самостоятельной трансформации.

Интеллектуальное развитие таких детей часто производит бле­стящее впечатление. Они могут рано проявить интерес к отвле­ченным знаниям и накопить энциклопедическую информацию по астрономии, ботанике, электротехнике, генеалогии, не имеющую никакой связи с их реальной жизнью. Они получают удовольствие от самого выстраивания информации в ряды, ее систематизации. Такие стереотипные умственные действия становятся для них родом аутостимуляции. Дети могут производить впечатление «хо­дячих энциклопедий», однако без специальных коррекционных усилий эти знания никак не используются в реальной жизни.

Главную проблему для них представляют гибкое взаимодей­ствие со средой, диалог с людьми. Произвольное сосредоточение возможно только на очень короткий срок. В раннем возрасте они оцениваются как сверходаренные, но затем обнаруживается, что научить их чему-то направленно очень трудно, они предпочита­ют учиться сами.

Внешне дети также выглядят достаточно характерно: они не­сколько спокойнее и менее напряжены, чем дети второй группы, их движения не так судорожны, а мимика отражает уже не отре­шенность или страх, а какой-то особый энтузиазм. Характерны застывшая улыбка, блестящие глаза, экзальтированные жесты и громкая, быстрая, захлебывающаяся речь. Они могут смотреть прямо в лицо собеседнику, но не отслеживают его реакцию, и их аффективно напряженный монолог разворачивается вне учета ре­акции слушателя.

Эти дети не столь витально зависят от близких, как лети вто­рой группы, но с трудом устанавливают эмоциональные контак­ты. Их стремление неуклонно следовать своей логике поведения затрудняет организацию произвольного взаимодействия и приво­дит к частому возникновению конфликтов, стойкой недоброже­лательности по отношению к определенным людям. Они часто на­чинают дразнить родителей (специально совершают неправиль­ные поступки, ругаются) и получают удовольствие от их аффек­тивного взрыва; становятся искусными провокаторами. Отри­цательные переживания близкого становятся для них постоянным средством аутостимуляции. что часто вызывает большие пробле­мы в семье.

Аутизм детей четвертой группы наименее глубок. Он выступает уже не как защитная установка, а как трудности организации об­щения. Такие дети не развивают и активных изощренных средств аутостимуляции, им доступны нормальные способы поддержания активности, они нуждаются в постоянной поддержке, одобрении и ободрении близких. Среди всех аутичных детей только они пы­таются вступить в диалог с миром и людьми (действенный и ре­чевой), но испытывают огромные трудности в его организации.

Парадоксально, но кажется, что основной адаптационной за­дачей этих аутичных детей является именно поддержание взаи­мосвязи с близкими. Патологические условия, однако, и здесь ведут к сверхрадикальности в ее разрешении. Ребенок стремит­ся строить свои отношения с миром только опосредованно, че­рез взрослого человека. С его помощью он пытается и защититься от окружающего мира, и контролировать свои сенсорные контак­ты со средой, и обрести устойчивость в нестабильной ситуации. Аутостимуляция зависит от готовности близких к эмоционально­му донорству, к постоянному ободрению, подтверждению пра­вильности действий ребенка. Если дети второй группы зависимы от близких примитивно-симбиотически, то в этом случае ребе­нок нуждается в непрестанной эмоциональной поддержке.