Дети и подростки с аутизмом

Тем не менее, мы все-таки можем выделить и у них характер­ный тип аутостимуляции.

Существуют пассивные способы впитывания внешних впечат­лений, поддерживающих и подпитывающих состояние комфорта. Дети получают их, бесцельно перемещаясь в пространстве — ла­зая, кружась, перепрыгивая, карабкаясь. Вместе с тем они могут и неподвижно сидеть на подоконнике, бесцельно созерцая мель­кание огней, дв

ижение ветвей, облаков, потока машин. Они ис­пытывают особенное удовлетворение, глядя в окно движущегося транспорта. Пассивно используя складывающиеся возможности, они получают однотипные впечатления, связанные с восприяти­ем движения в пространстве, двигательными и вестибулярными ощущениями, что также придает их поведению оттенок стереотип­ности и монотонности.

В целом эти дети — наиболее таинственные из всех аутичных детей. Они грациозны в движениях, их лицо выражает углублен­ную в себя интеллигентность. Они позволяют близким обслужи­вать себя и пассивно подчиняются им в ситуациях ухода, не воз­ражают, даже любят, если их подбрасывают, кружат, однако быс­тро пресыщаются и строго дозируют время контакта. Впрочем, это вряд ли можно действительно назвать контактом, так как нет эле­мента сопереживания, общей радости, по-видимому, дети просто используют возможность получить приятное впечатление. Они смотрят сквозь человека, могут карабкаться по нему, как по ме­бели, опираясь о его лицо.

Тем не менее, нельзя сказать, что такие дети совсем не выде­ляют человека из окружающей обстановки. Внешне они не раз­деляют своих и чужих, но пространственная дистанция со свои­ми у них меньше, чем с посторонними. Такой ребенок чаше при­ближается к близкому человеку и, наоборот, предпочитает на­ходиться подальше от незнакомого и держаться к нему спиной, выключая его из своего зрительного поля. Именно со взрослым эти дети проявляют максимум доступной им избирательности: иногда они могут взять его за руку, подвести к нужному им объек­ту и положить на него руку взрослого. Так же как и нормальные, эти глубоко аутичные дети оказываются способными к совмест­ной со взрослым организации поведения, к более активным спо­собам аутостимуляции.

Вторая группа включает детей, находящихся на следующей по тяжести ступени аутистического дизонтогенеза. Эти дети делают первый шаг в развитии активных взаимоотношений со средой. Сам аутизм проявляется здесь уже как активное отвержение мира, а аутостимуляция как стереотипные действия — избирательное стремление к привычным и приятным сенсорным ощущениям. Этим детям доступно активное взаимодействие со средой в рам­ках немногих освоенных ими стереотипных ситуаций, в форме привычных действий и слов. Для них характерна речь штампами, использование цитат из книг, отставленной эхолалии; они ис­пользуют глаголы в инфинитиве, о себе говорят во втором или третьем лице.

Среди других аутичных детей они кажутся наиболее страда­ющими, часто испытывают физический дискомфорт, могут быть предельно избирательны в еде, более других отягощены страха­ми. В привычных условиях они спокойны и довольны, но при малейшем изменении обстановки или обычного порядка действий их лицо искажается гримасой страха, движения становятся судо­рожными, они закрывают руками глаза и уши, кричат и хаоти­чески отбиваются руками и ногами.

Тем не менее их основная адаптационная задача уже не сво­дится к тотальному устранению от мира, как это было характер­но для детей первой группы. Дети второй группы вступают в из­бирательные отношения со средой, выделяют для себя приятные и неприятные контакты, фиксируют свои пристрастия и антипа­тии, конкретные способы достижения удовольствия и избавления от опасности. Поэтому их адаптационная цель состоит в установлении оптимального стереотипа жизни, определенности, аффек­тивного контроля над своими отношениями с миром.

Патологические условия развития заставляют детей решать эту задачу слишком радикально: формировать особую избиратель­ность и сверхжесткий контроль. Большинство воздействий сре­ды они воспринимают как неприятные. Избирательность в кон­тактах с миром развивается здесь не столько как система связей, сколько как система зашиты, запретов, ограничений. Немногие положительные выборы жестко фиксируются, любые изменения, задержка, неопределенность, препятствие в удовлетворении по­требности расцениваются как катастрофа.

Такие дети изобретают активные изощренные способы ауто­стимуляции, заглушающие неприятные воздействия внешнего мира. Для них наиболее характерны моторные и речевые стерео­типы, вызывающие одно и то же искомое ощущение. Извлекая приятные ощущения прежде всего из своего тела, ребенок стре­мится с их помощью «перекричать» неприятный внешний мир. Стереотипное напряжение определенных мышц и суставов, взма­хи рук, прыжки, механическое раздражение органов зрения и слуха, онанизм, обнюхивание и облизывание, трясение, верчение объектов, хлопки, разрывание, расслоение материала, вокализа­ция, скандированное повторение определенных аффективно за­ряженных слов, фраз, стереотипная декламация, пение — все это усиливается при изменении обстановки, при обращении к ребен­ку. В ситуации панического ужаса самораздражение, нарастая по интенсивности, переходит в серьезную, действительно опасную для ребенка самоагрессию.

Безусловно, это глубоко дезадаптированные дети, но в то же время их реальный контакт с миром гораздо более активен и сло­жен, чем у детей первой группы. Они избирательно относятся к среде, усваивают небольшое число навыков, связанных с опре­деленными жизненными ситуациями. И, хотя эти навыки ис­пользуются стереотипно, ребенок чувствует себя относительно уверенно в нескольких «коридорах» окружающего мира. Он ус­ваивает навыки самообслуживания, пользуется стереотипными речевыми штампами. Этот набор, однако, оказывается несосто­ятельным при малейшем изменении привычной ситуации, новое всегда расценивается как изменение к худшему. Дети именно этой группы в наибольшей степени требуют сохранения постоянства в окружающем.

Как уже упоминалось выше, это самые страдающие дети, их лица чаще всего напряжены, искажены страхом, они скованы в движениях. Сжавшись и пригнувшись, они рывком перебегают «опасное» пространство. Благодаря обилию стереотипных движе­ний их пластика вычурна, манерна, характерны застывания в определенных позах, прислушивание к своему телу. Они прояв­ляют замечательную ловкость в стереотипных действиях аутостимуляции, но если движения детей первой группы грациозны в целом, то здесь мы чаще видим напряженное скованное тело и ловкие движения какой-то одной его части. Произвольное сосре­доточение возможно лишь на короткий миг и чаще всего в ситу­ации жесткого насилия со стороны взрослых и страха ребенка. Новые навыки усваиваются с огромным трудом и не переносят­ся в другую ситуацию.

Ребенок этой группы, как правило, устанавливает примитив­ную аффективную связь с близким, лишенную эмоциональной взаимозависимости. Обычно он выделяет мать как основное усло­вие своего физического существования и начинает жестко конт­ролировать ее поведение, требует постоянного присутствия, про­тестует при попытке изменить стереотип контакта. Такие застыв­шие примитивные симбиотические отношения часто доставляют страдания и ребенку, и его родителям. Контакт с чужим челове­ком однозначно вызывает у ребенка ужас.