Дети и подростки с аутизмом

Бросаются в глаза его катастрофическая неловкость, соци­альная наивность и недоразвитие речи. Ослабление аутистической защиты, в сущности, обнажает интеллектуальное недоразви­тие, трудности понимания происходящего и организации взаи­модействия.

И хотя такие поведенческие проблемы, как страхи, негати­визм, агрессия, импульсивные действия не только не возрастают, но имеют тенденцию к редукции

, редкие аффективные срывы теперь представляют реальную опасность и для самого ребенка, и для окружающих. То, что можно было игнорировать в отноше­ниях с пятилетним ребенком, теперь часто становится неразре­шимой проблемой, нарастает нервное напряжение близких, их физическая нагрузка, возможны реальные физические травмы. В это время одной из основных жалоб близких становится жалоба на отсутствие возможности отвлечься и отдохнуть.

Эта проблема характерна даже для семей, воспитывающих более успешных, высокоинтеллектуальных аутичных подростков. Аутичные люди, имеющие энциклопедические знания и освоив­шие навыки формального логического мышления, часто затруд­няются применить их в житейских ситуациях, использовать на уровне здравого смысла. Именно поэтому родители таких подро­стков могут пережить в это время еще одну стрессовую ситуацию, вновь отмечая расхождения между «успешным» ходом интеллек­туального развития, проявлением парциальной одаренности и достижениями своих детей в социализации.

Трудности семей и более проблемных, и более успешных под­ростков в это время связаны с осознанием необходимости посто­янной родительской поддержки, опеки уже выросшего ребенка. Если в детстве проблемы носили конкретный характер — сложно­сти ухода за ребенком, его обучения, обеспечения его безопасно­сти, и отмечался постоянный прогресс в их разрешении, то пе­ред семьей аутичного подростка встает глобальная проблема обес­печения будущего ребенка. И в этом смысле подростковый воз­раст и юность, возможно, являются наиболее драматичным мо­ментом в жизни аутичного человека и его близких.

По данным американских исследователей, примерно половина детей с так называемым «легко выраженным аутизмом» перево­дится в это время из родительского дома в специальные учреж­дения. Наилучшей формой таких учреждений, на наш взгляд, являются так называемые «семейные дома», в которых специально обученная семейная пара с помощью специалистов воспитывает и прививает социальные и бытовые навыки небольшой группе подростков с последствиями аутизма. В результате специально организованной работы накапливается опыт самообслуживания и жизни в сообществе.

К сожалению, эта форма социальной адаптации подростков с аутизмом, достаточно распространенная на Западе, в нашей стране пока аналогов не имеет.

Не лучше обстоит дело и с профессиональной подготовкой и организацией рабочих мест для таких людей, хотя очевидно, что это является одним из наиболее значимых направлений адапта­ции к жизни подростков и юношей с аутизмом. Исключение в данном случае составляют, пожалуй, лишь дети, имеющие выра­женные особые таланты — музыкальные, математические, худо­жественные или лингвистические, позволяющие родителям надеяться, что постоянный сверхценный интерес их ребенка станет основой его будущей профессиональной деятельности.

Попытки оказания профессиональной психологической под­держки семьям, воспитывающим детей с аутизмом, в нашей стра­не носят эпизодический характер. Мы убеждены, что эта поддер­жка должна развиваться прежде всего как помощь семье в ее ос­новных заботах по воспитанию и введению в жизнь такого ребен­ка. Главное — объяснить родителям, что происходит с их ребен­ком, помочь установить с ним эмоциональный контакт, поверить в свои силы, научиться влиять на ситуацию, изменяя ее к лучшему.

Кроме того, таким семьям полезно общаться между собой. Они не только хорошо понимают друг друга, но каждая из них имеет свой уникальный опыт переживания кризисов, преодоле­ния трудностей и достижения успехов, освоения конкретных при­емов работы.

Психологическая работа

с группой подростков и взрослых

с последствиями детского аутизма

Групповая работа является закономерным этапом психологи­ческой помощи при аутизме. С возрастом она начинает занимать все более важное место. Как уже было сказано, дети, страдающие аутизмом, вовсе не отличаются «пониженной потребностью в общении», как это было принято считать на первых этапах изу­чения синдрома РДА. Стремление к общению в школьном воз­расте (а особенно с наступлением раннего подросткового пери­ода) возрастает, однако возможности аутичного подростка в об­щении остаются крайне ограниченными. Они с готовностью от­кликаются на попытки установления контакта, предпринятые на доступном для них уровне, с учетом усвоенных навыков комму­никации. Коммуникативные же возможности аутичных подрос­тков и юношей, даже с высоким уровнем интеллектуального раз­вития, могут быть чрезвычайно низки. Они малоактивны, легко чувствуют дискомфорт, с трудом организуют развернутое речевое взаимодействие.

Возможности диалога резко ограничены также и недостаточ­ным учетом желаний собеседника, его готовности к общению, заинтересованности в предмете общения (это связано с трудно­стями эмпатического вчувствования в переживания другого чело­века): неготовностью соблюдать элементарную очередность слушания-говорения; недостаточным пониманием неписаных соци­альных правил, конвенционального характера каждого конкрет­ного коммуникативного акта —о чем в данный момент в этой компании стоит говорить, а о чем нет, какие нормы вежливости являются необходимыми, а какие в данный момент не нужны и даже выглядят карикатурно, и т. д. Такое непонимание опреде­ляет коммуникативную наивность, бесхитростность страдающего аутизмом человека.

Таким образом, желая общаться, аутичные люди в целом от­личаются монологичностью — плохо чувствуют обратную связь с тем, с кем общаются. Эта особенность фактически является кон­кретным проявлением более широкой и фундаментальной их не­способности к гибкому учету новизны в среде и перестройке соб­ственного поведения в соответствии с внешними изменениями.

Аутичный человек бывает слишком аффективно сосредоточен на собственных переживаниях, интересах, захвачен ими: это со­здает у другого человека ощущение его исходной жесткой запрог­раммированности, недостаточной спонтанности и гибкости. Ча­сто контакт с другим человеком возможен только в русле стерео­типных пристрастий, принимающих иногда характер влечений. Так, он может долго и страстно рассказывать о троллейбусных маршрутах или кровожадных акулах, и его трудно будет переклю­чить на другую тему; при этом он совершенно не учитывает на­строение собеседника и степень его заинтересованности в пред­мете разговора.

Как и в более раннем возрасте, патологически быстро возни­кает пресыщение в общении. Аутичный подросток (взрослый) мо­жет приближаться к собеседнику, перебрасываться одной-двумя репликами и уходить в сторону, повторяя такую процедуру не­сколько раз (даже в общении с человеком, которому он доверяет и с которым установлена прочная психологическая связь); пре­сыщение проявляется в виде многократных выходов участника общей коммуникативной ситуации из-за стола и возвращения в общий круг (хочется еще раз подчеркнуть, что это — характерное поведение даже в психологически комфортных условиях, при явном желании общения).