Методика координационно-тренировочного этапа вокальной подготовки будущих учителей музыки в педагогическом вузе

бытовое напевание.

Действия второго уровня производятся в спокойном повседневном эмоциональном самочувствии субъекта на низком уровне энергетических затрат и определяются традициями семьи, социума, нации, языка.

Содержание третьего уровня.

Певческая ГА:

фольклорные манеры пения;

неакадемические манеры пения;

академическая манера пения;

профессиональная сценическая ре

чь.

Действия третьего уровня производятся в искусственно вызванном повышенном эмоциональном состоянии на высоком уровне энергетических затрат (возможно, неосознаваемом поющим субъектом) и определяются культурной традицией, в которой происходит пение.

В неакадемические манеры пения мы не включаем некоторые варианты пения авторов-исполнителей (так называемых «бардов») или варианты пения эстрадных исполнителей, пользующихся электроусилительной аппаратурой, чьё пение независимо от художественной ценности относится, скорее, к «бытовому напеванию». Для нас весьма существенным является тот факт, что все манеры пения содержат в неявном, скрытом, замаскированном эстетикой виде синтезированные предыдущие уровни. Присутствующее в пении слово (за исключением художественной вокализации в академическом пении – «Вокализ» Рахманинова, Концерт для голоса Глиэра, Бразильская бахиана № 5 Вилла-Лобоса и др.) – это речевой уровень. Сам певческий тон содержит в своей технологии все акты доречевого уровня. Степень и уровень социализации, эстетизации, маскировки этих актов также зависит от культурной традиции в которой происходит пение. Так, например, пение Л. Армстронга и В.С. Высоцкого содержит в незамаскированном виде ГСДК «рычание», называемое теперь в эстрадном пении «граулинг». Современные рок-исполнители часто целенаправленно обнажают в своём пении ГСДК в целях эмоциональной экспрессивности.

В традиции преподавания академического пения приходится встречать рекомендации пения «на стоне», а работа дыхания в колоратурной технике идентична механизму смеха. Идеальным примером включения в исполнение элементов 1 уровня ГА является пение Ф.И.Шаляпина («Эй, ухнем», «Дубинушка», «Блоха» Мусоргского, Серенада Мефистофеля «Фауст» Гуно, сцены сумасшествия и смерти «Борис Годунов» Мусоргского).

На КТЭ работы с голосами будущими учителями музыки апелляция к глубинным, эволюционно древним механизмам первого блока ГА помогает в кратчайшие сроки сформировать необходимые для певческого голосообразования физиологические механизмы.

В вокально-педагогической традиции из-за догматического понимания принципа единства технологии и творчества и постоянного стремления к высокой эстетичности процесса не принято апеллировать к физиологическим голосовым реакциям. Но вот В.И. Юшманов прямо пишет: «Многие педагоги с целью управления певческим процессом рекомендуют обращаться к таким чувствам, как боль, плач, смех, радость, гнев, и добиваются неплохих результатов». Выдающаяся певица З.А. Долуханова в одном из положений своей педагогической системы утверждает, что кантилена зиждется на приёмах «нытья», «стона».

Ещё в 1953 году, задолго до разработки В.П. Морозовым теории невербальной коммуникации, В.А. Багадуров пишет: «Вокальная функция обнаруживается в своём примитивном виде с первым детским криком как прирождённый безусловный рефлекс на различные внешние или внутренние раздражения … Последующие же крики являются реакцией на колебания температуры, раздражение дыхательных центров, боль, голод и т. д. … В своём дальнейшем развитии ребёнок криком выражает удовольствие или страдание, благодаря которым изменяется не только способ голосообразования, или так называемая атака звука … но и тембр звука, высота его, длительность и громкость звучания … Во всяком случае, вокальная функция у ребёнка проявляется значительно раньше, чем он начинает произносить согласные».

Естественно, что наиболее ярко ГСДК проявляются в раннем детстве. Голосообразование в этот период наиболее подробно и конструктивно исследовано Г.П. Стуловой: «Звуковые сигналы доречевой коммуникации (писк, стон, плач, спонтанные детские вокализации в период гуления и пр.) данные человеку от природы как защитная реакция организма, подсознательно производятся правильно с точки зрения координации в работе всех частей голосообразующего комплекса». С позиций КТЭ особо важной видится прямая методическая рекомендация Г.П. Стуловой: «Поскольку биомеханизм звуковых сигналов доречевой коммуникации правильно координирован от природы, их целесообразно использовать как ориентир для настройки певческого голоса на правильное звукообразование при обучении пению в более старшем возрасте» (там же). Добавим, что нет никаких принципиальных запретов и рациональных ограничений для использования ГСДК в обучении пению взрослых людей. И вот уже тесно связанное с вокальной педагогикой, с применением профессиональной традиционной терминологии замечание Г.П. Стуловой: «Следует заметить, что первые голосовые проявления детей, как и вокализация в период гуления, отличаются ярко выраженным резонированием маски (так в традиции именуется зона лицевых костей, где возникает резонанс гайморовых и лобных пазух, ячеек решетчатых костей, вызывающий яркие вибрационные ощущения. – В.Е.), что обычно называют в вокальной педагогике «близкой вокальной позицией» … Данное наблюдение имеет большое методическое значение для нахождения близкой вокальной позиции у начинающих учиться пению учеников в более старшем возрасте. Озвучиванию маски очень помогает напоминание о том, как плачет маленький ребёнок, и стремление подражать ему».

Для обоснования КТЭ и методики его прохождения вышеприведённая информация позволяет также изложить далее разработанное нами теоретическое положение о неравномерности и развития голосового аппарата и голосовой функции и следствиях, проистекающих из этой особенности.

В период доречевого развития необходимость моментального реагирования голосом на меняющееся физическое и эмоциональное самочувствие заставляет ребёнка использовать все заложенные природой механизмы голосообразования, режимы работы гортани и предусмотренный природой физиологический звуковысотный и динамический (силовой) диапазон. А, поскольку, у ребёнка первых месяцев жизни малейший дискомфорт вызывает максимальную отрицательную эмоцию, то и возможности голосового аппарата используются им максимально, то есть физиологические диапазоны режимов работы гортани используются до установленных природой пределов, что в свою очередь вызывает включение природных защитных механизмов голосообразования и, соответственно, тренаж всей системы. В доречевом периоде нервно-мышечный аппарат голосовой функции развивается естественно и равномерно.

Развитие речи можно рассматривать как постепенную социализацию голосовой функции, то есть введение её в весьма жёсткие ограничения, сформированные данным языком в данном социуме. Это касается звуковысотности, силы тона, а, следовательно, режима работы гортани и, что особенно важно, – длительности.

Протяжные громкие гласные доречевой коммуникации, реализуемые попеременно всеми режимами, в большом диапазоне, постепенно сменяются краткими звуками, длящимися доли секунды, чередующимися с согласными и издаваемыми на двух-трёх тонах с небольшой силой. В зависимости от традиций социума, языка и конкретной семьи закрепляется режим работы гортани – грудной или фальцетный как основной. Свистковый регистр сохраняется в режиме ожидания и используется в экстремальных эмоциональных ситуациях и играх. Чем старше становится ребёнок, тем реже его голосовой аппарат включается на естественное реагирование голосовыми сигналами доречевой коммуникации. Любое эмоциональное самочувствие человека теперь находит выражение в речи, в том числе и в ненормативной лексике. Ёе, кстати, можно рассматривать как замену табуированных экстралингвистических сигналов. Если эмоции выводят голосовую функцию на более высокий уровень энергетических затрат – всё равно смешанность с речью тормозит естественное её проявление.